Памяти Валерия Абрамкина

25 января 2013 года у него произошло обострение туберкулеза, заработанного еще в заключении в Бутырке. В этот день не стало Валерия Абрамкина, российского общественного деятеля, правозащитника, одного из зачинателей движения КСП, борца за права заключённых и гуманизацию системы исполнения наказаний.

Рай убо с Тобою повешенному, яко отверзл еси: ныне приими, души Владыко, к Тебе верою преставльшыяся, подая им в Церкви первенец
водворитися.
(Канон Октоиха о усопших)

Вот что писали в эти дни о нем:

"Вечная память новопреставленному р.б. Валерию Абрамкину. Отец Александр Троицкий и владыка Николай Ахалкалакский и Кумурдосский сказали слово над гробом. "Нет больше той любви, если кто положит душу свою за други своя". Он и положил.
"Претерпевший же до конца спасется".
Помяните, пожалуйста, его в своих молитвах..


Памяти Валерия Абрамкина
Людям, которым Абрамкин помог, нет числа.
Валерий Фёдорович был человеком большого ума, а при этом он верил в Бога.
Я знал его с октября 1990. За всё то время он ни о ком не отозвался плохо.

Кажется, это был человек, засланный в среду тех самых искомых передаточных звеньев, - нас. Можно сказать и проще: это был святой. Современники могут возразить: но как же, ведь он был живым человеком, со своими страстями, семейными неурядицами, пищеварением. Но чтобы делать выводы о правилах поведения святых в земной жизни, их количество, вместе с подробными биографиями, должно быть представительным. А это не так.

Главный признак святости Абрамкина – тот факт, что этот умный, бесконечно добрый, тактичный, мягкий и вежливый человек выжил в тюрьме. И более того. Из тюрьмы Абрамкин вынес образ Христа в сердце народа - свидетельство того, что люди ищут этот образ в повседневной жизни и сверяют его с тем, что видят. В тюрьме такие поиски достигают белого каления и уже сами по себе становятся свидетельством бытия Божьего.

Я видел, как при встречах с Абрамкиным робели генералы из самых что ни на есть центральных багровых ведомств. Они боялись встреч с Абрамкиным и избегали их, а если встречались, начинали юлить и мямлить. Их глаза бегали, Абрамкин их слушал и сочувственно улыбался. Он никогда не попрекал палачей их ремеслом, понимал, что без них нельзя, ценил тех, кто старался уменьшить неуничтожимое зло, и уважал в людях людей. Со стукачами он был приветлив и не гнал их, потому что внушать конструктивные мысли начальству лучше всего через стукачей – так до начальства вернее доходит.

Освободившихся зеков Абрамкин мог слушать часами. Он знал, что Бог любит зеков. Он их тоже любил и называл арестантами, а не зеками.

Иногда в офисе он тайком собирал грязную посуду, свою и сотрудников, относил ее и мыл. Кажется, ни разу он не пришел в офис без каких-нибудь пряников, сухарей или сушек.
У Абрамкина была колоссальная интуиция. Он открыл субстанцию и силу, которая предшествует злу. Эту субстанцию он назвал "завластье", и он считал, что КГБ – проявление "завластья". Он поделился этим представлением только раз, в одном интервью, и больше никогда к этой теме не возвращался – потому, кажется, что это знание из тех, которые можно только получить, но нельзя передать, по крайней мере, передать в полном объеме. Чтобы в полном объеме – это надо, чтобы бездна сама на тебя посмотрела.

В отношениях с зоной Абрамкин был сущим сталкером: сам ходил и людей водил.
На лице бородатого старца Абрамкина до самой смерти иногда появлялось совершенно детское выражение. В жизни я встречал только двух людей с такой способностью, и он был одним из них.

Как все умные люди, Абрамкин был очень доверчив.

Это был совершенно бесстрашный человек - будто жил не в России, где и с ним, и с его близкими, и вообще с кем угодно в любой момент всё что угодно могли сделать и делали. Его отвага в сочетании с умом были даром и послушанием, поручением свыше. Абрамкин наслаждался даром бесстрашия и очень хотел избавить Россию от ГУЛАГа, который он однажды назвал "океаном смертного ужаса".

До встречи, Валера!

Псалом 22
Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться:
Он покоит меня на злачных пажитях
и водит меня к водам тихим,
подкрепляет душу мою,
направляет меня на стези правды ради имени Своего.
Если я пойду и долиною смертной тени,
не убоюсь зла,
потому что Ты со мной;
Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня.
Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих;
умастил елеем голову мою;
чаша моя преисполнена.
Так, благость и милость Твоя да сопровождают меня
во все дни жизни моей,
и я пребуду в доме Господнем многие дни.